В этом мире дни сменяются другими днями очень незаметно, порой плавно, но зачастую все же слишком быстро, чтобы не было времени исправить ошибки людей. Донхэ не думал о подобном, но раз в неделю он давал себе возможность, сидя за рулем своего вездехода, подумать о том, что он сделал не так или наоборот. Он уже мог написать свой цитатник мыслей, где каждое предложение, произнесенное про себя, могло стать важным и веским доводом в любом споре мыслителей. И как объяснить парадокс, что в реальной жизни, если произнести что-нибудь из этого арсенала, выйдет какой-нибудь глупый статус школьницы из фейсбука? Даже на чистом бумажном листе слова обретают более тяжкий вес. А сейчас такое время, что легко сказанное слово может вовсе исчезнуть из памяти людей, услышавших его, и не обретя вес. И Донхэ сейчас казалось, что он слишком много таких слов сказал когда-то, чтобы оставить себе шанс и дальше жить, как угодно только ему.
Сеул. Пригород. Где-то здесь в эти осенние деньки стоит все так же мирно большой-большой особняк, брошенный когда-то семейкой приезжих аристократов. Донхэ их не знал в лицо, слышал только по легендам местных, которые несли все разные версии из своих уст. И потому Ли было трудно судить всегда в таких случаях, где правда, а где ложь. Вроде как, люди, которые их видели… а вроде как исторический источник. Но Донхэ по себе знает, что ныне все источники становятся похожи на какие-то котлы лжи. Там неверная дата, здесь можно пренебречь… Зато с более внушительным успехом можно опираться на легенды, идущие из древних времен. Вряд ли можно соврать о языке, который ты даже не знаешь.
Вздыхая и съезжая на мощеную дорогу, Донхэ слышит поскрипывание камней под тяжелыми колесами, плеск воды, которая скопилась в небольших ямках неотремонтированной дороги, хлюп грязи и дальше не пойми откуда взявшийся бас грома.
- Ты явно не хочешь видеть меня, да? – с иронией в голове поинтересовался Ли у точки на горизонте, которая потом при приближении послужит большим домом, где мужчина провел много времени. Собственно Донхэ казалось, что рада его не будет видеть и хозяйка поместья, где когда-то разливали чай молодые дворецкие, а сейчас делает это только один и то уже в преклонном возрасте. Зачем Ходжен его мучает? Давно отправила бы старика на пенсию. С недоумением мотнув головой от этой мысли, Донхэ прибавил музыку, дабы слышать напевы женских групп почетче, скрыв таким образом явление гнева туч. Правильно, Донхэ. Думай-ка ты про себя, где твои слова не попадутся под струи критики и осуждения. Может быть, из-за прямолинейности ты получил некогда далекий посыл к черту и того дальше? Будь аккуратней в этот раз, деликатней, не ерничай и…
- Совсем за домом не смотришь? Пыль же слоями на тумбах лежит, - изумился Ли, проходя в главный зал, прежде протерев тщательно ботинки о коврик, дабы не выслушать тираду о том, что помимо грязи словесной Донхэ умудряется нести еще и грязь из луж. Он готов  к подобному выговору, но даже не знает, стоит его ожидать или нет. В этот раз он серьезно настроен, потому что дело, касающееся непосредственно его, находится в руках девушки, которая уже давно сделала так, чтобы Ли был тем, кто не будет касаться непосредственно ее самой. Схема сложная, но понять можно ее, даже не усомнившись в правдоподобности. И Донхэ, возможно, не станет напоминать девушке, сколько раз они проводили время вместе на каждом квадратном метре этого дома. Не говоря уже о вещах более… развратных и извращенных, так сказать.
- Тут такое дело, Ходжен… - он вздохнул, игнорируя причитания дворецкого о том, что Донхэ вошел без его разрешения и не дождавшись хозяйку, а затем продолжил. – Помнишь наше путешествие в Боливию? Примерно года полтора назад? Когда мы не нашли то, что искали, а потом уехали и дали порыться плохим ребятам в зарослях? – решил начать издалека Донхэ, благодаря дворецкого за кофе и осознавая при его пробе, что зря все-таки не послушал старика при входе. – Ммм… спасибо, дико крепкий, как я и люблю, - кивнул с иронией Ли мужчине, когда тот гневно сверкнул глазами и скрылся. После этого Донхэ не слишком вежливо отодвинул чашку подальше на журнальный стол, а потом достал блокнот и ручку. – Смотри… мы искали здесь, опираясь на то, что было начерчено тогда в Перу. Верно? – он поднял на нее взгляд, улавливая дикое желание врезать гостю, но потом снова перевел взгляд на бумагу и продолжил.
– Но тогда были очень вероятны ошибки в подсчетах. И скорее всего, вместо цифры четыре на координатах должна быть другая. И поэтому мы искали совершенно не там. И плохих ребят привели в место, которое не сулило быть чем-то вроде настоящего эмм… ну храма этих… ну не важно, как их звали. Важно то, что я совсем недавно узнал. Чхве планирует организовать поездку туда через неделю, а это значит, что он тоже понял, что мы ошиблись.  И еще это так же значит, что нам надо попасть туда быстрее, забрать все ценное и свалить. Если хранящееся там попадет в его руки, нам всем крышка, Ходжен. А это возможно, так как этот… - Донхэ кивнул, сдерживая ругательство, а потом продолжил, -  знаю, что я говорил, что не приду больше сюда, но это важно. Ты что не помнишь? Мы же вместе изучали эти чертежи и эту чертову мифологию. Если мы не поедем туда сейчас, могут возникнуть серьезные проблемы. Ты же знаешь. Я не стал бы приезжать без повода. Хо? – он снова поднял на нее взгляд, пытливо всматриваясь и вопросительно кивая, ожидая отказов, ну а заодно и готовя кучу аргументов за.
- И... еще один момент. Не маловажный. Вся информация у тебя. Ну, которую мы выяснили тогда, - кивнул Донхэ вздыхая, а затем убирая блокнот в карман кожаной куртки и поднимаясь с дивана.

Донхэ всей душой уважал воспоминания, которые занимали его сознание и были связаны с Ходжен. Ему было совершенно не в первой в то время сходиться с девушкой привлекательной внешности, проводить с ней время, но это был первый раз, когда Ли при расставании чувствовал настоящий разрыв внутри, точно его рвали на два куска две разные сущности. Хорошая говорила вернись, а другая окстись. «Ведь по сути ты свободный человек, чего вообще она к тебе привязалась». Да нет. Не она к нему. Он сам привязался к ней, сам же того и не заметил. И горечью было скорее то, что он делал усердно вид: его не беспокоит ее равнодушие после скандала, которое выражено отсутствием звонков и вообще даже желания вернуть ему его вещи. Он даже не помнил, каким образом их получил назад и получил ли. И дело не в них самих, а в ее поведении.
Все это чертовски сложно, а Донхэ слишком туп на предмет отношений между людьми. Ему проще действовать инстинктами, пожеланиями своего чудного характера, основой которого является тяга к приключениям и проблемам на голову. Пожалуй, Ли из тех людей, которые просто жаждят момента, когда их тушка будет под реальной угрозой. И, например, висеть на сучке дерева под уступом обрыва им вообще в настоящий кайф. Адреналин в крови зашкаливает, а еще руки с особым вожделением ищут что-нибудь, за что можно ухватиться, чтобы спасти свою шкуру. И при этом о твоей жалкой душонке вряд ли поплачется кто-либо. Если судить по Донхэ… он слишком много нагадил авторитетным личностям, чтобы потом думать об их присутствии на похоронах.
- Протереть? Я? Разве это не работа твоего дворецкого? – Донхэ скривил губы в ухмылке, вскинув прежде одну бровь и с весомым скепсисом взглянув на девушку, точно она несла самый настоящий бред. В последнем порой Донхэ не сомневался, потому что помнил многочисленные разборки касательно мест авантюристских раскопок. Сложно сказать, что двое разгадывали тайны различных гробниц в спокойной обстановке, попивая чаек и прикусывая все хлебушком с икрой. Совсем не так. Порой доходило до споров, равных по значимости и децибелам крику ваших соседей, когда глава семьи напился и схватил нож в руку.
Донхэ думал, что ему удалось отшутиться, и он не увидит поводов делать это с катастрофичной неохотой. Но поводы были. Однако Ли не стал. Все эти напускные смехотворные замечания казались уместны, когда Ходжен и Донхэ сидели на диване и обсуждали выход нового ситкома об одинокой жизни женщины, которая любила дико кошек. Но в этот раз случай был совершенно иного рода. Это была их цель. Цель Ходжен и Донхэ. Найти то, что сокрыто там,  в Боливии, под мокрым мхом и душной жаре, которая ощущается еще хуже из-за повышенной влаги на местности. И она. Ходжен. Решила разделить радость обсуждений этого таинственного казуса вместе с этим идиотом, который толком даже не знает, как нужно вещи на аукцион выставлять. Ублюдок. И как ему только совести хватило согласиться делать это вместе с Ходжен? И еще… почему Донхэ рассуждает об этом так, будто речь идет не о деловой сделке, а о совместном времяпровождении на постельном ложе?
- Вот как, - вскинул брови Ли, терпеливо вдыхая носом воздух с примесью кислого и горького одновременно кофе, а потом повторяя слова девушки. Точно. «Якобы». Это значит, что Ходжен решила обставить профессора недоумка, но какой ценой она заключила контракт с человеком, который ее ненавидел вместе с выродком Ли Донхэ?
- Почему? Погоди, ты серьезно или решила пошутить? Ты в самом деле спрашиваешь меня, почему я должен получить информацию, на которое имею право? Мы искали все это вместе, Ходжен. И если бы не я, то черта с два мы нашли бы хотя бы половину из того, что сейчас у тебя. – он свел брови к переносице, явно чувствуя приближение гнева, который будет сложно унять, пробудив. Донхэ готов признать, что исчез слишком внезапно, причем после события, которое не сулило ему ничем хорошим на фронте с Ходжен под боком, но тем не менее, у него были на то причины. Нечего было плеваться ядом  раньше времени, в конце концов, Донхэ не тот человек, который вечно готов идти на уступки и без отдачи.
- Мне плевать Ходжен. Если ты мне их не дашь, я возьму их сам. А если я не найду их, я свяжу тебя на стуле, причем полностью. Замотаю так, что ты хоть тресни, но с места не сдвинешься. А между тем, пока ты будешь пытаться освободиться, Чхве найдет то, о чем ты ему мило напела. Молодец, милашка, как обычно действуешь по плану, - он снова покосился на нее, замечая, как его губы вытянулись в плотную линию, точно напоминающую шрам на бледной коже. Он был зол, лишь от мысли о том, что их совместные труды коснулись этого гребаного провинциала из Пусана.
- Да мне придется. И я заставлю, Ходжен. Пока я ехал сюда, я правда думал, что наша совместная работа еще не утеряла свой вес и значимость. Теперь я понимаю, что все это время работал не для души, а для твоей меркантильной…- Донхэ сцепил зубы, будто ища слово, которое бы точно стало достойной и приличной одновременно заменой слову «задница». – Неважно. Ладно. Давай сделаем так. Либо ты даешь мне информацию добровольно, либо я забираю ее. Первый вариант , сразу предупреждаю, тебе понравится больше, чем второй. Приятные бонусы и прочие привилегии – это не уикенды на стуле с прикованным к нему телом.

Что взять с людей, которые живут приключениями и проблемами? Что взять с этих авантюристов, в крови которых течет это жидкое притяжение к неприятностям, опасностям и подвигам? Возможно, Донхэ аферист. Возможно, он первоклассный аферист со стажем, и его душа ныне в криминальных кругах не мало стоит. Однако стоит заметить, что у этого черта есть душа, а еще чувства, которые были обращены к ней, маленькой чертовке, которая сейчас стояла и насмехалась над ним, взрослым мужиком, который вроде как думал, что многое повидал в свое жизни и не собирается упускать случай, который ему подкинули. И хоть и случаем-то это назвать достаточно трудно, Донхэ верил в то, что Ходжен образумится и все ему скажет. Неважно, до или после того, как он ее свяжет на стуле, главное, что заветные слова будут произнесены и останутся в памяти на долгое время путешествия. Очередного,  сеющего опасность.
- Вот как, - облизнул губы Донхэ, явно вне всякого желания терпеть еще какие-то колкие фразы девицы, что уводит у него из под носа прибыль и важное дело. Нет, это дело для профи, а не любителей, милашка, поэтому тебе придется отдать то, что осталось у тебя. И Донхэ повторяет эту фразу еще с самого выхода из машины, только результата нет. Ощущение, что если мысли и материализуются, то точно ни в этот раз. И это огорчает Ли, который уже построил себе планы на будущее. Нет. Он точно не позволит ей на этом параде нести флаг.
- Это тебе еще и обидно? Ты связалась с ним, куда может быть хуже вообще? Да по всей шайке аукционеров уже ходят слухи о том, в каком из его тысячи домов, вы спите, черт возьми, - полыхнул гневом Донхэ, активно жестикулируя и явно не теряя шанс высказать все свое негодование, основанное не только на отсутствии информации, но и ревности к Ходжен. Разумеется, если его напрямую спросят о таком, он и не подумает ответить честно и прямо. Он вообще сделает вид, что не слышал вопроса, потому что ситуация накалилась до такого… теперь ему не захочется даже признаваться в том, что он до сих пор хотел бы увидеть эту девушку рядом в своей постели.
– Это не неразумно, милая, это называется, быть всегда на чеку, - он с вызовом во взгляде кивнул, касаясь указательным пальцем уха и демонстрируя жест «я слышу все, что происходит в этом городе, каждое твое слово, каждое его слово». – И не надо возмущаться о том, как я мог поверить в слухи и прочее. Я не верю, но черт возьми, какого хрена вообще, - возмутился Донхэ, явно путаясь в своих чувствах и желаниях. Он только что самолично сошел с тропы темы «информация» на «моя ревность не имеет границ». Пора заканчивать балаган.
- Погоди… - он внимательно вслушался в последующие слова девушки, а потом взглянул на нее с прищуром хищника, явно ощущая злость, растекающуюся по телу снова. Ладно. Упертый баран – это он готов в каком-то смысле признать, но уж точно не Ходжен. – Значит, я по-твоему похож на оглохшего барана, у которого амнезия? Так ты это видишь? То есть, когда я тебя спас в джунглях, благодаря моим ушам, я был не глухой? А как тут стою и выбиваю то, что по праву мое, так сразу целый набор недостатков образовался? – он вскинул брови, явно изумляясь тому, как быстро все в наше время меняется. Его недоумение не видело никаких границ, пока эта чертовка явно злоупотребляла его терпением. И это было совершенно не к добру.
А еще не к добру были слова про сделку. Донхэ понятия не имел, что может подкупить ее. Во-первых, денег у нее и так отвалом. Во-вторых, украшений тоже. В-третьих, прошел год, мало ли что изменилось? Теперь теория вероятность по удачному выбору подходящего подарка стала еще меньше прежнего. И это по сути не такой уж и удивительный инцидент. Все было предсказуемо, а Ходжен – человек, который даже очень может стать жертвой изменений. И нельзя предугадать, хорошие ли изменения она потерпела. Можно только опасаться, чтобы им любимые черты ее не покинули.
- Так ладно. Закончим этот цирк. Чего ты хочешь взамен? – он обессиленно вздохнул, предвкушая не самые лучшие последствия для себя и девушки одновременно. У него не было страстного желания поругаться, а его обычные методы «возьми и заставь» тут могут вообще не сработать. Ему стоит быть поаккуратнее, ведь работа с Ходжен – работа ювелира. И Чхве сукин сын вообще везунчик, что ему еще довелось остаться в живых после заключения этой сделки. И это говорит не ревность Ли, а опыт. Как будто он не знал, сколько по девушке аукционеров вздыхало, когда она приходила на вечера в своих нарядах. Вот лучше бы, кстати, это рвение подчеркнуть каждое достоинство одеждой, у нее поубавилось, проблем бы было меньше. У Донхэ в частности. Нет ревности, нет проблем. Нет соперников, вообще идеально.
- Давай только сразу к делу, не будем тратить время в пустоту. И еще, учти, что со мной ты не поедешь в любом случае, - будто между делом и как само собой разумеющееся произнес Донхэ , проверяя время на часах и оглядываясь.

Любовь – идиотка, и Донхэ это прекрасно знает. Он проверил сею теорию ровно на себе, обнаруживая подозреваемое качество данной духовной ценности и подтверждая свою же версию. Он не отрицал, что во многих аспектах жизни глуп, где-то не понимает намеков, где-то видит только поверхность, но чаще всего ему удается проникнуть глубже, как надо, в случаях, достаточно ему важных. И тому исключением стала лишь Ходжен, потому что он начал чувствовать к ней не просто симпатию и не обычное желание завалить в постель, а потом смыться на утро, как обычно. Он увидел в ней родственную душу, был ей предан, а потом… а потом случилось то, что заставляет людей разойтись. И разные бывают тому проявления. Кто-то просто… теряет доверие. Кто-то просто… не понимает. И Ли точно так и не смог объяснить, почему же он не пояснил всю ситуацию или не попытался это сделать Ходжен тогда, после вечера с дочкой какого-то босса или кого-то еще. Донхэ даже уже и не помнил толком, явно более взволнованный другим. В то время она подумала, что он изменил. Он разозлился, напился, действительно это сделал, но решил, что не самое время сказать ей об этом. Поговорят потом, когда придет время обсуждать грехи друг друга.
Разумеется, было не так приятно слышать слова об утрате такой вещи, как права лезть в дела Ходжен и заядло обсуждать их, возмущаться, высказывать какие-то претензии. Он мог это действительно делать какое-то время назад, и не скрыть сожаления на счет того, что теперь он уже не может это делать. Впрочем, это только официально. А Донхэ плевать на официальность хотел и уж тем более не собирался заканчивать после утверждений Ходжен. Хочет и лезет, право у него всегда есть свое  и на все, чего он коснулся. В частности информации, которую он пришел добывать. Снова. Несмотря на то, что по сути и так добывал ее просто немного давно. И с помощью Ходжен.
- Не присваиваю, я знаю, что это наша заслуга, но ты не собираешься делиться даже частью, вот это называется жадностью и эгоизмом, - кивнул в подтверждение Донхэ, решив проигнорировать замечание касательно каких-то прав, да и еще нескольких нелестных слов. Будем считать, что он сделал услугу их беседе, что решил не продолжать спор на повышенных тонах.
- Сотрудничество никогда это не предусматривало, так что тебе придется оступиться  в конце концов, - прищурился Ли, посматривая на часы и замечая, как затянулся момент выяснения отношений, а еще, как бесполезно он прошел. До сих пор он не может добиться выгоды, которая устраивала бы его во всех смыслах, а это грустно, знаете ли. С другими людьми ему гораздо проще договориться.
- Вот в чем дело, - терпеливо вздыхает Донхэ, слыша ярое пожелание девушки присутствовать везде и всегда во время процесса добывания нужного артефакта. Его совершенно не прельщала перспектива брать девушку с собой. И он сам не хотел признавать многочисленные причины этого, все лелея надежду о том, что Ходжен сама передумает. Но разумеется, этого не произойдет. Только не с ней. Только не с девушкой, которая не умеет отступать от своих прихотей, уж он знал это точно, как никто другой. И ему же стало все очень ясно и понятно после слов «я хочу». Можно было просто не продолжать это.
- Разумеется, нет смысла с тобой спорить. – констатировал факт Ли, терпеливо наворачивая круги в раздумьях по гостиной, потирая переносицу и размышляя. Смогут ли они вдвоем вообще что-либо сделать? Все таки бывшие – не всегда удачная команда. Возможно, Ли рано судит, но разве так думает не каждый?
Сожалея или нет… но Донхэ уже следующим утром сидел в салоне самолета напротив Ходжен. Между двумя был небольшой столик с шахматами. Традиция или нет, но двое часто играли в них перед очередной авантюрой, просто сидя в самолете за неимением дел. И это всегда было чем-то теплым и радушным, семейным и романтичным. Особенно ночью, когда ее колени были укрыты пледом, а освещала комнату только слабая лампа. И было видно ночь за иллюминатором. Это было кажется вечность назад, но вот оно, снова здесь, близко и рядом, только протяни руку. Но нет. Если он протянет, она не примет его ладонь. Донхэ понимал это, но решал даже в мыслях отшучиваться. Так его комментарии не будут осуждены, а мысли отведутся в другое русло. Более положительное, нежели до.
- Все как-то… по-другому, - заметил Донхэ, подливая вина в бокалы на столике и ожидая тем временем хода Ходжен. Он знал, что она победит, потому что это была тоже традиция. Он уступал ей, чаще, чем действительно проигрывал, но был уверен в том, что девушка в логике куда смышленней его самого. В их партии он больше физическая сила и импровизация, нежели логическое размышление. Потому то вероятно он и догадался об ошибке позже девушки. Впрочем, это уже не столь важно, сколь может показаться.
- Например, ты проигрываешь, - усмехнулся Донхэ замечая ошибку Ходжен на доске, а затем опустошая бокал наполовину. – И вино стало кислее. Твой дворецкий уже разучился его делать? – вздохнул Ли переставляя фигуру на доске и после поднимая взгляд снова на бывшую возлюбленную.